Предисловие

Ночь. Февраль. И метели пунктир.
Тяжело фонарям свет мерцаньем хранить.
В преисподнюю пусть отправляется мир,
где на лапках кошачьих нам нужно ходить!

Я смеюсь. Немудрёная хитрость в наш век. -
Утром будет вчерашнее. Знаю сама:
словно порох чернеют в молчаньи дома,
в белый цвет их пытается выкрасить снег!

Ночь. Февраль. Как рассудка лишаюсь,
иль лишилась уже и надеждою маюсь:
что хоть кто-то в сторонку свой суп отодвинет,
чашу винную на пол отчаянно кинет,
свою голову высунуть сможет наружу
и тогда из дупла своего обнаружит,
как идут бесконечно снега за снегами,
заметая дорожки как связи меж нами,
и как души бессмертные - прах собирают,
как - послушно и сыто - дома умирают!

Ночь. Февраль. Как рассудка лишаюсь...
Иль - лишилась уже и надеждою маюсь:
что хотя бы один - дверь откроет в ночи,
что хотя бы один среди нас - не смолчит!

Предисловие

Февруари е. Нощ е. Бръска сняг полегат.
Отегчено мъждеят стари улични лампи.
Да върви по дяволите този свят,
в който трябва да ходим като с котешки лапи!

Стари смешки. Шегувам се. Хитрост. Все пак –
знам, че вчера бе същото, тъй ще бъде и утре:
черни къщи мълчат като погреб барутен,
украсява ги в бяло този нашенски сняг!

Февруари е. Нощ е. Може би полудявам,
или вече съм луда, затова се надявам:
че все някой ще блъсне настрана свойта супа,
свойта чаша със вино домашно ще счупи
и глава ще покаже от свойта хралупа,
и ще види снегът как все трупа, все трупа,
и ще види снегът как засипва полека
всяка жива пътека от човек до човека,
как душите са дадени – само прах да събират,
как – послушни и сити – тези къщи умират!

Февруари е. Нощ е. Може би полудявам...
Или – вече съм луда, затова се надявам:
че един между нас – ще отвори очи,
че един между нас – няма да премълчи!

Валентина Радинска